Чего ты добивался, мой любезный друг? Что творилось в твоей светлой головушке, когда ты запирал меня в этой пустыне с помощью многочисленных заклинаний? Да, я зову это место пустыней, хоть оно постоянно кишит твоими зеленоглазыми сородичами. Они снуют туда-сюда, словно муравьи – маленькие и забавные. Поначалу эти создания веселили меня и не давали заскучать, но с тех пор минуло столько веков… Теперь я для них всего лишь олицетворение чего-то великого, но в тоже время слишком незначительного, чтобы постоянно обращать на меня внимание. Ты бы посмеялся, видя этот парадокс. Может ты хотел именно этого? Чтобы я на своей и так потрепанной шкуре почувствовал, что такое одиночество, о котором ты рассказывал мне долгими холодными вечерами, прижимаясь к моему чешуйчатому боку. Если так, то будь доволен, я полностью понимаю тебя. Быть окруженным огромной толпой не значит быть окруженным друзьями. А твои сородичи часто мне кажутся не живыми существами, а ходячими глыбами камня. Ты был особенным, маленький эльфенок. Я бы с радостью убедил тебя в этом, но не могу, слишком уж сильны твои заклинания. Да и знаю, что не удастся эта затея. Ты уже опутан лживыми речами окружающих тебя предателей. И увидев меня, ты не признаешь во мне друга, всего лишь крылатую тушу, которая горит желанием все уничтожить. Я в пустыне, но, тем не менее, окружен твоими сородичами. Ты никогда не умел шутить…
Запись вторая
Я сегодня снова назвал это место пустыней. Странно было видеть удивление в обращенных на меня глазах. Они не понимают. А те, кто понял бы – ушли. И я один здесь из тех, кто преодолел тысячелетний рубеж и знаю, что такое одиночество… Да, мне уже тысяча лет. Помнится, когда ты запирал меня, я еще не преодолел рубеж в пятьсот лет. Что с тобой теперь, эльфенок? Я знаю, что вы, любимые дети леса, бессмертны, но мало ли? Даже ты можешь нарваться на случайную стрелу. А может тебя отравит тот, кому ты доверяешь больше жизни. Я боюсь, что ты умрешь, мой друг. Смешно. Ты предал меня, лишил большей части сил, запер непонятно где, оставив умирать от скуки, а я волнуюсь за тебя. Я уже не сержусь. Это тогда, давно, я сходил с ума от горя обиды и гнева, от осознания того, что самый близкий мне друг, тот, кому я доверял, словно ядовитая змея ужалил меня в самое уязвимое место, осквернил все понятия дружбы. Э-эх… кому я это говорю? Эти записки найдут только спустя тысячи лет, когда нас двоих уже не будет. Интересно, что напишут о нас в истории? Как обычно, сказку о добром короле и обманувшем его драконе? Было бы забавно. Жаль, что я этого не узнаю. И… я скучаю, эльфенок. По твоим смешным историям, по твоему звонкому смеху… Наверно, это глупо, так привязываться, но память о тебе, светлая память, помогает мне жить дальше. Помогает дышать, когда совсем уж невмоготу и хочется взобраться на самую высокую скалу и, сложив крылья, броситься вниз.
Запись третья
Незаметно бежит время в этом царстве. Век, что день, пролетает, не оставляя в памяти ничего. Все так же шумят зелеными кронами деревья этого вечно молодого леса. Все также снуют туда-сюда его зеленоглазые дети – эльфы. Ваше величество. Мой король. Сиятельный. До сих пор ли тебя так называют? Я ведь так и не узнал, что с тобой, эльфенок. Тогда ты действительно сиял. Белый шелк одежд, чистотой сравнимый со свежевыпавшим снегом. Яркое золото волос, словно поцелуи-лучи солнца. И сотни восхищенных шепотков, окружающих тебя. Тогда мы еще были друзьями. Тогда ты еще мог отличить правду от лжи. Тогда… А впрочем, чего я жалею? Со мной навсегда останется твой голос, мягким бархатистым одеялом укутывающий по вечерам, когда на темный шелк неба высыпали алмазы звезд. Ты любил рассказывать сказки. Устраивался у меня под боком, кутаясь в одеяло. И, мечтательно уставившись в небо, рассказывал. Самые банальные: о рыцарях и драконах, о принцах и чудовищах. О мудрых королях и прекрасных дамах. А еще — легенды. О тех временах, когда все жили душа в душу, и мир не будоражили короткие вспышки войн, кровавыми лентами ложась в историю. Я смеялся, а ты обижался, говоря, что перекроишь все законы и сделаешь людей и нелюдей счастливыми. Я помню тебя еще мальчишкой с заветной мечтой. И юношей с упрямым взглядом зеленых глаз. И справедливым монархом, имя которого произносят с благоговением. Ты рос у меня на глазах, эльфенок. Радовался, смеялся, плакал и горевал. Таких, как ты — один на миллионы. Жаль будет, если твоя мечта окажется прахом, тленом. Хотя… кому жалеть, кроме нас двоих? Ты был слишком скрытен, чтобы делиться своими переживаниями с кем-то, кроме меня.
Запись четвертая
Идет дождь. В этом нет ничего необычного, кроме того что это явление продолжается уже целую неделю. Такого здесь не было годами. А может и веками. Я совсем запутался. И таких облаков я давно не видел. Серое марево затянуло все небо, от горизонта до горизонта. Ни единого просвета цвета васильков. И хмурая морось, орошающая землю. Ты не любил дожди. Говорил, что это жестоко — видеть чужие страдания и не в силах помочь их прекратить. А по твоим словам, небо страдало. И лило слезы–дожди. Когда я спрашивал тебя, почему оно страдает, ты улыбался. Просил, чтобы я догадался сам. Тогда это был мимолетный интерес, я тут же забыл об этой просьбе. Но сейчас… интересно, почему же все-таки страдает? Может, правдивы старые предания, в которых говорилось о том, что раньше земля и небо были единым целым? Я вполне склонен поверить в это, глядя на серую сталь, в которую превратились небеса. Вода, словно слезы падающая на иссеченное тело земли — единственный способ коснуться давней утраты. Чуть-чуть завидно. Потому что даже так они встречаются друг с другом. На недолгий миг, но у меня нет даже этого. А так хочется вновь увидеть твое лицо, сияющее беззаботной улыбкой…
Запись пятая
Знаешь, а я ведь совсем не помню твоего имени. Манеру говорить, одеваться, жесты, внешность – да, а вот имя словно выветрилось из памяти. Хотя, это даже забавно — забыть такую важную деталь. Но, свое имя я тоже иногда забываю. Возможно, это из-за того, что никто не зовет меня по имени, да и ты слишком далеко, чтобы тебя окликать. И зачем оно мне здесь в этой маленькой уютной пустыне, это имя? Тешить самолюбие тем, что еще не до конца потерял рассудок? Больно надо. К тому же, не сойти с ума в окружении твоих сородичей, которые все, как один, напоминают о тебе, очень сложно. Хочется верить, я еще мыслю здраво. Но почему-то надежда на это мала. Я болею тобой, эльфенок. Это не признание в любви. Даже не в дружбе. Ты просто нужен мне, как нужны вода и пища. Ты вытянул меня из бездны одиночества своим вторжением в мою жизнь и сходу окунул в водоворот красок. И теперь, без ярких впечатлений, я потихоньку начинаю терять смысл жизни. Возможно, через много лет я буду лишен даже крохи разума. Но пока я живу. Живу тобой.
