|
На плотной бумаге вырисовывались очертания новой картины.
Скала со всей отчаяностью врезалась в огромное темно-синее море. По
склону скалы вилась едва заметная в буйной, хоть и короткой траве
тропка. Ни деревца, ни кустика. И только там, где обрыв, доступный лишь
взгляду, на маленьком уступе росло дерево. Наверное, однажды море чуть
подточило скалу, и край, где росло дерево, съехал вниз, неведомым
образом зацепившись, оставшись внизу, там, где обрыв. Теперь оно висело
над морем и часть корней бесполезными плетьми болтались на ветру. Часть
же впивалась в спасительный уступ, ища поддержки.
- И что это будет? - голос за спиной выражал сомненье.
- Это? Это будет любовь. Безответная любовь.
Теперь рисовали уже кисти. Темно-синее Море, с голубыми,
зелёными, бирюзовыми оттенками с любовью ласкало утес. Оно о чем-то
шептало, обещало. Скала, же поддаваясь ласкам, млела, таяла, осыпалась.
Они были прекрасной парой. Равные, гордые, никогда не уступающие друг
другу. Даже во время ссор-штормов, Они были равны. Но и их любовь точила
их. Вот в море у подножия непокорной лежат острые камни, вот и Она
поддаётся ему. Любовь сглаживает края, примиряет. Кисть неумелыми
мазками рисовала белую пену - дар Моря, для своей любимой.
Кисть оказалась в банке с водой, сменила свой цвет. Теперь
была очередь неба. Яркий, рыжий закат, не разгонял тьму глубины и не
согревал холодные камни. Он просто светил этим двоим... Годы, может быть
- тысячелетия.
И Дерево. Когда-то Оно было другом. Его принес сюда шутник
ветер. Дерево верило, росло, прорастало корнями, питалось своей любовью.
И Оно... Оно было слепо. Когда же Скала в очередной раз уступила
любимому, Дерево увидело... Увидело, что Она любит другого. Больше не
было пласта земли, что кормило Его и его любовь. Но Дерево любило,
цеплялось корнями, искало пути... И убивало Ту, что любило. Больше не
цвело, да и на листья едва хватало соков... Так поступаем порой мы,
жестоко в своем стремлении к счастью... Не замечаем, как наша любовь,
как наша преданность губит тех, кому мы так преданны. Но и губит это
нас. Ведь корни будут точить, сминать камни, и однажды уступ исчезнет.
Быть может дни, годы пройдут до того, но страдать будут оба.
А однажды, однажды корни окончательно потеряют силы, и
Дерево полетит в пучину. Ведь сначала оно потеряло свою опору, а за тем и
любовь. Оно разобьется о скалы в воде, разобьется о свою ненависть.
Ненависть к Той, что была любимой. И этим падением причинит боль обоим -
и себе и Ей. Но то не ведомо Дереву, оно все так же ждет любви от Той,
что холодна и безразлична к Нему. И кисть вырисовывает черные на фоне
яркого, но чуждого солнца черные змеи корней.
Пара штрихов и грустная в своем замысле картина предстает своими красками передо мной, и тем, что говорил за моей спиной.
- Не вижу здесь безответной любви, дорогая. Быть может, я
чего-то не понял?- И его руки мягко ложатся на плечи. От этого тепло,
но... Но грустно.
- Может быть... Мое море.
- Что? Почему ты так меня назвала?
Прошло много времени, а картина все так же висит в нашей
комнате. Мы с ним вместе. Но он все никак не может понять - почему же я
так называю его - мое Море.
А еще, почему плачу, увидев подобную картинку наяву... Ведь это же красиво...
Но... Безответная любовь может и красива поступками и
преданностью. Но так страшна своей грустью и болью... Особенно, когда в
воде у скал плавают только щепки...
|
